«Будто кто-то имеет зуб на диабетиков»
К чему может привести желание Минздрава сэкономить на диабете
Министерство здравоохранения Казахстана внесло несколько важных изменений, касающихся сахарного диабета: это заболевание перешло из гарантированного объёма бесплатной медицинской помощи в систему медстрахования, было исключено из списка социально значимых, а пациенты теперь не могут бесплатно получать несколько жизненно важных препаратов. Все это было сделано без обсуждения со специалистами и пациентскими организациями.
«Власть» поговорила с экспертами о том, чем грозят стране принятые нововведения.
ОСМС — не страшно
Эндокринолог, президент Казахстанского общества по изучению диабета Жанай Аканов не видит ничего страшного в том, что из гарантированного объёма бесплатной медицинской помощи сахарный диабет перевели в систему медицинского страхования. В основном изменения коснутся работающих пациентов, за детей, пенсионеров, инвалидов по-прежнему будет платить государство.
По подсчетам Национального центра республиканского развития здравоохранения в среднем на амбулаторно-лекарственное обеспечение одного пациента с диабетом тратится около 610 тысяч тенге в год.
«Поэтому в принципе, если пациенты заплатят сумму в 50 тысяч тенге в год, то по большому счёту они в 10-11 раз выигрывают, то есть здесь такого ничего суперстрашного не происходит, тем более, что очень часто за них платят работодатели», — говорит Аканов.
Согласен с ним и руководитель ОФ «Диабетический родительский комитет» Руслан Закиев: «По большому счёту никаких изменений не произойдет, это только изменение источника финансирования. Этот вопрос коснется только тех, кто старше 18 и не работает, не имеет инвалидности, не входит в 15 или 17 категорий, за кого взносы в ОСМС платит государство. Как сказала министр здравоохранения, здесь цена вопроса — 51 тысяча тенге в год. Мы пока только изучаем вопрос, можем ли мы, допустим, как общественная организация за таких пациентов платить».
Что касается опасений того, что в ОСМС большие очереди на госпитализацию и могут возникнуть проблемы с получением медицинских препаратов, то, как отмечает Аканов, в ГОБМП все тоже самое, что в ОСМС: это системная проблема здравоохранения. При этом Аканов отмечает непрозрачность системы:
«Сейчас лекарственное обеспечение по сахарному диабету худо-бедно происходит, другой вопрос, что постоянно представители, скажем так, обеспечивающих систем говорят о том, что нехватка, нехватка, нехватка. Если честно посмотреть, то эта ситуация абсолютно непрозрачная. Вопрос как все это будет реализовано. Если опять у ФОМСа (Фонд обязательгого медицинского страхования — В.) не будет денег, а “СК Фармация” (оператор закупки лекарств в Казахстане — В.) не будет поставлять препараты вовремя, то, естественно, это вызовет социальное напряжение среди пациентов с сахарным диабетом, которые в настоящий момент считают себя несколько ущемленными в правах».
Специалист считает, что система должна быть полностью прозрачна, а не работать через какие-то непонятные механизмы, через которые невозможно отследить путь лекарственных препаратов до пациента.
Так сейчас Казахстанское общество по изучению диабета предлагает каждому пациенту присвоить уникальный QR, чтобы человек с этим QR был виден в любой системе, и тогда будет понятно, что и когда он получает: «С учётом того, что лекарственные препараты сейчас все закодированы и также имеют свой QR, то не составит большого труда понять, что вот, например, эта упаковка лекарственного препарата пересекла границу тогда-то, была поставлена в “СК Фармацию” тогда-то, передана поликлинику тогда-то и выдана пациенту».
Что значит исключение из списка социально значимых заболеваний
Если переход в ОСМС эксперты не считают чем-то угрожающим, то вывод диабета из списка социально значимых заболеваний может лишить пациентов некоторых социальных льгот.
Аканов объясняет, что пациенты, претендующие на инвалидность, находятся и в системе министерства здравоохранения и в министерстве труда и социальной защиты и последнее очень неохотно присваивает инвалидность: «У нас есть случаи, когда люди после ампутации нижней конечности не могут получить сразу вторую группу инвалидности, то есть им приходится доказывать отсутствие этой нижней конечности в течение года или двух. Про первую группу мы уже молчим, практически невозможно её получить».
Он обращает внимание на то, что при этом пособие по инвалидности мизерное — не набирается и $150, и как выжить на 60-70 тысяч тенге — не понятно.
В связи с исключением диабета из списка социально значимых заболеваний возникает вопрос — будут ли потеряны льготы, которые получали пациенты с сахарным диабетом.
Закиев отмечает, что из средств местного бюджета некоторым людям с социально-значимыми заболеваниями выплачивается социальная помощь к каким-то событиям, например, ко Дню инвалидов, ко Дню Конституции и т.д. Теперь люди с сахарным диабетом теряют доступ к такому виду помощи.
Следующий момент, вызывающий опасения у Закиева, связан с тем, что есть пациенты, у которых индивидуальная непереносимость лекарств и для них препараты закупаются по торговому наименованию. Делается это из средств местного бюджета. Теперь акиматы не смогут закупать для них лекарственные препараты, поскольку сахарный диабет исключен из списка социально значимых заболеваний.
«Мне кажется, что в министерстве не учли социальные факторы, что какая-то часть социальных льгот исчезнет вместе с тем, как диабет выкинули из списка. Это все нужно было выносить на общественное обсуждение», — говорит Аканов.
Закиев понимает, по какой причине диабет вывели из списка социально значимых заболеваний: иначе его невозможно было бы перевести из ГОБМП в ОСМС: «Но они сделали это очень некорректно и совершили все ошибки, которые можно было совершить».
Он предполагает, что министерство не смогло глубоко изучить риски: «У нас в стране есть хорошие инструменты — например, Открытые НПА (база нормативно-правовых актов — В.), куда все госорганы должны все изменения в законодательство выкладывать. С недавнего времени, Минздрав выкладывает только [документы] в целом, даже без формулировок, то есть они скидывают какой нормативно-правовой акт они собираются менять и в лучшем случае примерно о чём там будет, обсуждений никаких не было, консультаций никаких с нами не было. Видите, это уже такая историческая проблема Минздрава, они не смотрят вглубь, вширь, они очень поверхностно отрабатывают. В этой связи возникает вопрос о том, как как Минздрав принимает решения».
Почему исключили важные лекарства
Из перечня амбулаторного лекарственного обеспечения Минздрав убирает группу препаратов, известных как агонисты рецепторов глюкагоноподобного пептида-1: речь идёт о лекарствах «Виктоза» и «Трулисити». По словам Закиева, их принимают десятки тысяч пациентов в Казахстане, для которых это стало единственной эффективной терапией. Эти препараты не вызывают гипогликемии, помогают снижать вес, снижают риск инфарктов и инсультов.
«Да, это дорогие препараты, но их эффективность, их польза намного выше, то есть мы сейчас рискуем увеличением сердечно-сосудистых осложнений, которые приведут к увеличению смертности среди пациентов с сахарным диабетом второго типа. Я понимаю все стороны, мне понятно стремление Минздрава показать эффективность своей работы, исключили группу препаратов и сказали — мы начали на сахарном диабете экономить. А то, что люди начнут умирать… Единственное, чего они добились — это увеличение социального напряжения».
Решение об исключении этих лекарств принимала формулярная комиссия. Аканов обращает внимание в целом на её работу: «В ней нет ни одного профессионального эндокринолога, они пригласили главных внештатных [специалистов] только после того, как народ начал возмущаться. У меня как у профессионального эндокринолога возникает один единственный вопрос: кто конкретно принимает эти решения — клиницисты они, не клиницисты, для кого они принимают решения? Это же все сделано для пациентов, почему даже их мнение не спрашивается? Представители пациентских организаций должны быть в формулярной комиссии, это же для них делается».
По данным Аканова, сахарный диабет — самое дорогое заболевание в амбулаторно-лекарственном обеспечении, на него приходится 26% от всего амбулаторно-лекарственного обеспечения. Поэтому было бы важно создать отдельную формулярную комиссию по диабету. «Это же можно было сделать, эти бы заседания проходили два-три раза в год, но зато все знали, что эти вопросы были пристально рассмотрены с участием всех целевых групп, пациентов, врачей, клинических фармакологов. Неужели это сложно сделать?»
Ни с Казахстанским обществом по изучению диабета, ни с фондом «Диабетический родительский комитет» эти изменения не обсуждались.
При этом в стране каждый год растёт количество больных диабетом: ежедневно 100 человек узнают о своём диагнозе, а пяти казахстанцам каждый день проводят ампутацию ног — это одно из страшнейших осложнений диабета. Официально сейчас более 534 тысяч заболевших, неофициально, по оценкам экспертов, — 800 тысяч.
Аканов отмечает, что стремление министерства сэкономить деньги на больных диабетом в итоге приведет к ещё большим тратам:
«Хуже всего в этой ситуации то, что сейчас сэкономленные якобы деньги отразятся в большом количестве осложнений, а это в разы дороже», — уверен Аканов.
При этом все это происходит на фоне того, что в Казахстане нет научного центра в области эндокринологии, нет национальной программы по борьбе с сахарным диабетом, Казахстан — единственное постсоветское государство, в котором нет института эндокринологии метаболических болезней.
Закиев отмечает, что с каждым годом больным диабетом все сложнее получать доступ к современным разработкам фармакологии:
«Мы постепенно начали терять позиции, которые Казахстан долгое время занимал — у нас была очень хорошая линейка лекарственных средств, в сравнении с соседними странами, у нас была неплохая ситуация. Сейчас на фоне воюющей России мы выглядим очень бледно, потому что там и системы мониторинга обеспечиваются, и взрослые пациенты с первым типом помпами обеспечиваются. У нас есть Карагандинской фармкомплекс — это очень хорошо, но дело в том, что там глубина локализации не очень большая. У нас, грубо говоря, раствор разводят и упаковывают. Да, это производство, но молекулу мы сами не выращиваем», — говорит он.
«Такое ощущение, что кто-то имеет зуб на диабетиков. Я пытаюсь интересы пациентов подтянуть ко всему лучшему, что есть в мире, а для Минздрава выгоднее строить бриллиантовые клиники, как их называют. А расширение лекарственного обеспечения — тот же самый инсулин деглудек, я с 2018 года им занимаюсь. В 2015 году этот инсулин зашел в Казахстан, тогда он был инновационным, сейчас 2025 год, то есть 10 лет он шёл к пациентам, о каких инновациях мы можем говорить? Сейчас у компании- производителя уже другой инсулин, инновационный, который раз в неделю колется. Технологии развиваются, технологии идут намного быстрее, чем работают наши чиновники, поэтому может быть, лет через 15 мы увидим новый инсулин в Казахстане», — заключает Закиев.
Власть — это независимое медиа в Казахстане.
Поддержите журналистику, которой доверяют.
Мы верим, что справедливое общество невозможно построить без независимой журналистики и достоверной информации. Наша редакция работает над тем чтобы правда была доступна для наших читателей на фоне большой волны фейков, манипуляций и пропаганды. Поддержите Власть.
Поддержать Власть
